Т. Чудиновская Сотворение мира Наталией Земляной
…эти странные существа, называемые красками, – живые сами в себе, самостоятельные, одаренные всеми необходимыми свойствами для дальнейшей самостоятельной жизни и каждый миг готовые подчиниться новым сочетаниям, смешаться друг с другом и создавать нескончаемое число новых миров…
В. Кандинский
Творческая биография Наталии Земляной прозрачно демонстрирует незаинтересованность художницы реалистической манерой письма. Ее учителями были художники из братства последователей второй волны авангарда, изначально воспринимавших изобразительный язык как цвето-пластическую систему, позволяющую преобразовывать видимое, а также представлять невидимое. Среди них такие разные личности, как учитель по ДХШ Сергей Даниэль, преподаватели ЛВХПУ им. В.И. Мухиной (ныне СПГХА им. А.Л. Штиглица) Валентина Поварова, Людмила Куценко, Александр Зайцев, Станислав Мосевич. Валентина Поварова и Людмила Куценко, чьи выставки в начале 2000-х годов прошли в Русском музее, получили классическое академическое образование, но дыхание для собственного творчества обрелив кругу Павла Кондратьева, Владимира Стерлигова и его жены Татьяны Глебовой, Евгении Магарил, в свое время бывших учениками представителей первой волны авангарда – Казимира Малевича, Михаила Матюшина, Павла Филонова. Творчество Александра Зайцева и Станислава Мосевича развивалось подобным образом и связано было с т. н. «эрмитажной школой» Григория Длугача, биография которого говорит об огромном влиянии на него Павла Филонова и Кузьмы Петрова-Водкина. По всем этим линиям преемства Наталия Земляная относится уже к четвертому поколению художников, работающих в русле нового изобразительного языка, порожденного первыми авангардистами.
Наверное, вслед за Татьяной Глебовой Наталия Земляная могла бы сказать, что слушается только своего внутреннего голоса, «который диктует мне, каким цветом что писать»1. Вместе с тем, метод интуитивной цветописи Земляной базируется на глубоком знании законов и канонов цвета, тайны которого постигали из столетия в столетие такие великие мировые умы как Леонардо да Винчи или Иоганн Гёте. Творчество Наталии Земляной как художника современности, обладающего выраженным абстрактным мышлением, вобрало в себя весь предшествующий опыт, наработанный на протяжении
ХХ века. Художница свободно владеет языком цветоформ, который позволяет ей осуществлять и сложные по теме отвлеченные идеи («Сотворение мира», «Ангел»), и впечатления от природы («Цветущие кусты», «Линии осени»). Соединяя в своих произведениях пластическую многослойность с минималистскими элементами, она обращается и к архетипическим образам квадрата, круга, овала, лабиринта, сочетает разнонаправленные линии прямых и волн, цветно жестикулируя в пространственном движении форм. «Простые фигуры», «Линии», «Структуры», «Квадраты», «Круги», «Лабиринты», «Ангелы», «Птицы», «Цветы», «Портреты», – вот в достаточной степени условные названия циклов, над которыми художница работает, начиная с середины 1980-х годов, пережив потерю части произведений в «лихие 1990-е» (кража целой выставки на Пушкинской 10).
Изобразительный язык Наталии Земляной можно сравнить с той поэзией, что прикасается к потоку бытийного познания и воспринимается на уровне интуитивной причастности, своеобразной внутренней мелодической сонастроенности. Возьмем, к примеру, на рассмотрение три картины: «Сотворение мира», «Желтая роза», «Белая роза», - и обнаружим их структурное родство. И «Роза» это целый мир, сотворяющийся на глазах в своей спиралеобразной подвижности и утонченной цветовой гармонии, и «Сотворение мира», очевидно подразумевающее быть метафорой грандиозного первоначала, имеет ту же структуру, соединяющую макрокосм и микрокосм фрактальным подобием. Творческая мысль художницы посредством пластических и цветовых соответствий, сложно структурированного пространства не задает вопросы, но вовлекает в свой мир, предлагая его прочесть как поэзию – внутренним взором, или услышать как музыку – внутренним слухом. К уподоблению с музыкой взывают ритмические чередования изобразительных элементов, цветовые акценты и всплески, вибрации линий, да и названия некоторых произведений («Музыка», «Свингующий ромб», «Синяя пауза»). Недаром существуют исследования о соответствии буквы – цвету, цвета – звуку. Метафизического свойства, они предлагают увидеть мир как огромное целое со взаимосвязанностью всех входящих в него элементов. Этой проблемой, или лучше сказать: этой мыслью и было озабочено, среди прочего, искусство первого авангарда. Не случайно для некоторых художников, следующих по пути абстрактного или полуабстрактного искусства, одним из принципиальных свойств картинной плоскости стало ее тотальное заполнение изобразительными элементами наподобие вырванного из некоего бо́льшего пространства фрагмента. Осознанно или неосознанно они будто сговорились подразумевать объектом своих художественных воплощений не много – ни
мало идею материи, которая бесконечна в своей протяженности, неуловима в своей текучести, из нее сотворено все.
Мир произведений Земляной всегда имеет продолжение, заключается ли оно в размышлении зрителя над названием «Чаша» или «Белые птицы», или в том, что художница постоянно возвращается к своим работам, дописывая детали или даже полностью переписывая, будто перед ее внутренним взором картина поменялась. «Художник всегда пишет свое внутреннее состояние, оно никогда не бывает застывшим, и все время меняется /…/ Когда художник искусственно заставляет себя изобразить единство времени и пространства, то и тогда он не может противостоять и избежать текучести своей внутренней жизни, и она отразится на произведении»2. Так внутренняя жизнь художника перетекает в материю, а материя (или назовем это явление «текстом», воспользуясь термином философа Жака Деррида) – во внутреннюю жизнь, отражаясь затем в произведении художника запечатленным мгновением ее ему откровения.
1«Музыка цвета Татьяны Глебовой. К 115-летию со дня рождения художника». Издание к выставке – МОК.: 2015, с. 102 2 Там же, с. 47.
…эти странные существа, называемые красками, – живые сами в себе, самостоятельные, одаренные всеми необходимыми свойствами для дальнейшей самостоятельной жизни и каждый миг готовые подчиниться новым сочетаниям, смешаться друг с другом и создавать нескончаемое число новых миров…
В. Кандинский
Творческая биография Наталии Земляной прозрачно демонстрирует незаинтересованность художницы реалистической манерой письма. Ее учителями были художники из братства последователей второй волны авангарда, изначально воспринимавших изобразительный язык как цвето-пластическую систему, позволяющую преобразовывать видимое, а также представлять невидимое. Среди них такие разные личности, как учитель по ДХШ Сергей Даниэль, преподаватели ЛВХПУ им. В.И. Мухиной (ныне СПГХА им. А.Л. Штиглица) Валентина Поварова, Людмила Куценко, Александр Зайцев, Станислав Мосевич. Валентина Поварова и Людмила Куценко, чьи выставки в начале 2000-х годов прошли в Русском музее, получили классическое академическое образование, но дыхание для собственного творчества обрелив кругу Павла Кондратьева, Владимира Стерлигова и его жены Татьяны Глебовой, Евгении Магарил, в свое время бывших учениками представителей первой волны авангарда – Казимира Малевича, Михаила Матюшина, Павла Филонова. Творчество Александра Зайцева и Станислава Мосевича развивалось подобным образом и связано было с т. н. «эрмитажной школой» Григория Длугача, биография которого говорит об огромном влиянии на него Павла Филонова и Кузьмы Петрова-Водкина. По всем этим линиям преемства Наталия Земляная относится уже к четвертому поколению художников, работающих в русле нового изобразительного языка, порожденного первыми авангардистами.
Наверное, вслед за Татьяной Глебовой Наталия Земляная могла бы сказать, что слушается только своего внутреннего голоса, «который диктует мне, каким цветом что писать»1. Вместе с тем, метод интуитивной цветописи Земляной базируется на глубоком знании законов и канонов цвета, тайны которого постигали из столетия в столетие такие великие мировые умы как Леонардо да Винчи или Иоганн Гёте. Творчество Наталии Земляной как художника современности, обладающего выраженным абстрактным мышлением, вобрало в себя весь предшествующий опыт, наработанный на протяжении
ХХ века. Художница свободно владеет языком цветоформ, который позволяет ей осуществлять и сложные по теме отвлеченные идеи («Сотворение мира», «Ангел»), и впечатления от природы («Цветущие кусты», «Линии осени»). Соединяя в своих произведениях пластическую многослойность с минималистскими элементами, она обращается и к архетипическим образам квадрата, круга, овала, лабиринта, сочетает разнонаправленные линии прямых и волн, цветно жестикулируя в пространственном движении форм. «Простые фигуры», «Линии», «Структуры», «Квадраты», «Круги», «Лабиринты», «Ангелы», «Птицы», «Цветы», «Портреты», – вот в достаточной степени условные названия циклов, над которыми художница работает, начиная с середины 1980-х годов, пережив потерю части произведений в «лихие 1990-е» (кража целой выставки на Пушкинской 10).
Изобразительный язык Наталии Земляной можно сравнить с той поэзией, что прикасается к потоку бытийного познания и воспринимается на уровне интуитивной причастности, своеобразной внутренней мелодической сонастроенности. Возьмем, к примеру, на рассмотрение три картины: «Сотворение мира», «Желтая роза», «Белая роза», - и обнаружим их структурное родство. И «Роза» это целый мир, сотворяющийся на глазах в своей спиралеобразной подвижности и утонченной цветовой гармонии, и «Сотворение мира», очевидно подразумевающее быть метафорой грандиозного первоначала, имеет ту же структуру, соединяющую макрокосм и микрокосм фрактальным подобием. Творческая мысль художницы посредством пластических и цветовых соответствий, сложно структурированного пространства не задает вопросы, но вовлекает в свой мир, предлагая его прочесть как поэзию – внутренним взором, или услышать как музыку – внутренним слухом. К уподоблению с музыкой взывают ритмические чередования изобразительных элементов, цветовые акценты и всплески, вибрации линий, да и названия некоторых произведений («Музыка», «Свингующий ромб», «Синяя пауза»). Недаром существуют исследования о соответствии буквы – цвету, цвета – звуку. Метафизического свойства, они предлагают увидеть мир как огромное целое со взаимосвязанностью всех входящих в него элементов. Этой проблемой, или лучше сказать: этой мыслью и было озабочено, среди прочего, искусство первого авангарда. Не случайно для некоторых художников, следующих по пути абстрактного или полуабстрактного искусства, одним из принципиальных свойств картинной плоскости стало ее тотальное заполнение изобразительными элементами наподобие вырванного из некоего бо́льшего пространства фрагмента. Осознанно или неосознанно они будто сговорились подразумевать объектом своих художественных воплощений не много – ни
мало идею материи, которая бесконечна в своей протяженности, неуловима в своей текучести, из нее сотворено все.
Мир произведений Земляной всегда имеет продолжение, заключается ли оно в размышлении зрителя над названием «Чаша» или «Белые птицы», или в том, что художница постоянно возвращается к своим работам, дописывая детали или даже полностью переписывая, будто перед ее внутренним взором картина поменялась. «Художник всегда пишет свое внутреннее состояние, оно никогда не бывает застывшим, и все время меняется /…/ Когда художник искусственно заставляет себя изобразить единство времени и пространства, то и тогда он не может противостоять и избежать текучести своей внутренней жизни, и она отразится на произведении»2. Так внутренняя жизнь художника перетекает в материю, а материя (или назовем это явление «текстом», воспользуясь термином философа Жака Деррида) – во внутреннюю жизнь, отражаясь затем в произведении художника запечатленным мгновением ее ему откровения.
1«Музыка цвета Татьяны Глебовой. К 115-летию со дня рождения художника». Издание к выставке – МОК.: 2015, с. 102 2 Там же, с. 47.